[МинГиляровского] Хотькиев и хотькиевляне

Day 2,078, 19:37 • Published in Russia Russia • by Ministry of Information RU


...Лишь только первая гвардейская рагульская дивизия, недосчитавшись двух третей боевого состава, кое-как прорвалась из окружения сдавшегося миротворческим силам СоТ Киева в сторону Житомирской Украины, в несчастную подожженую селюками столицу со стороны Чернигова вошли сотни русских волонтеров и пожарные расчеты. Устранив пердаки возгорания, герои недавнего сражения принялись за обустройство мирной жизни, первым делом выслав на Родину пару сотен вотов товарищу Оллгеру.



Редкие очаги сопротивления подавлялись нехотя и с подобающей старшим братьям добротой. Отловленные красногвардейцами в киевском метро орки, чья личность была установлена только после гигиенических процедур, после теста на профориентацию были отправлены в ближайшую котельную. Старший по котельне орк по имени Срук, осваиваясь в новой должности, с важным видом подгонял подчиненных. Платили по тридцать монет серебром. Смену, за кражей одежды отступавшими войсками, временно экипировали в гостевую форму "Шахтёра".



Топили салом, хворостом и миллионом экземпляров "Договора о дружбе и границе Великой Украинской Империи и какой-то там Венгрии" - другой литературы в городе не водилось. Что до угля, его в городе не видели уже давно: говорили, что все его запасы уже давно эмигрировали в Россию после утверждения в незалежной режима Имамрадыка.



По-отечески журил с виноватым видом Митрофана Ксенонова и Ермолая Пазелькина, переминающихся с ноги на ногу новопринятых стажеров министерства искуственных дел, столярных дел мастер Карл Нимнулыч Лужковой. Стажеры проходили переобучение: вместо уродливых деревянных солдат с конвеера Оболонского ботозавода теперь сходили аккуратненькие марионетки и ровно обструганные табуреты марки "Баланс сил".



Мирная жизнь на Хотькиевщине, однако, всё еще казалась делом далёкого будущего. По Матери городов русских, во мгновение ока вспомнившей родной язык, что ни день ближе к ночи начинали ходить жуткие слухи: мол, из метрополии, дабы оказать уважение древней столице, собираются перевезти чугунного дурака Петра работы Церетели и воткнуть прямо посреди Днепра. Берегиню с Майдана незалежности, переименнованного в Площадь зависимости рагулей от пиромании, из новоименованного Хотькиева уже увезли в Лимпопо. Местные жители, как говорили, радовались, подносили новому божеству подношения, однако почему-то упорно называли Чебббой. Появлялись в городе и новые памятники.



Ночью возле Аскольдовой могилы, рассказывали, то тут, то там видели призрак Имама, требовавшего у какого-то Стаса передать ему должность губернатора и российское гражданство. Ближе к ночи в небе, случалось, появлялись огромные титаниумовые шары. Старцы говорили, что сие знак пришествия Антихриста, который будет править Русью шестью шесть дней. Суеверные бойцы малых русских отрядов крестились и с опаской смотрели на шнырявших по городу кошек. Старшие товарищи, имея особый приказ из Ставки, к кошкам относились уважительно: кормили досыта, чесали за ухом и легким пинком под зад отправляли на волю в сторону Одессы.



На иной день случилась оказия: бригадный генерал Содиаанов и полковник Хиверин повздорили о том, кто больше нарезал рагульих ушей и кто, мать твою, вообще тут растудыть едрени. Дело едва не дошло до дуэли, пока кто-то догадливый не крикнул, что в Чернигове началось восстание местного подполья, куда дуэлянты немедля и устремились.



Жалованный орденом Светлейшего князя Потемкина-Таврического 1 ст. герой Киевской операции мосье Рети, оправляя патронташ, неодобрительно косил глазом то ли в сторону недавних дуэлянтов, то ли в сторону самостийной Житомирской Сечи, откуда неслись воинственные прокламации и запах сероводорода.



Коллега же его по предыдущему взятию Киева, мосье Люсинов, с видом чопорным и величавым читал лекцию о роли картелей в экономике интернированным вольнослушателям из распущенного за бессмысленностью малоросского министерства экономики и финансов. Пока теория Адама Смита занимала в головах отмытых и постриженных селюков место теории венгерского спроса и предложения, из переданного обществу рефералов Петровича мрачного здания на Банковой к лектору мчался взмыленной гонец. На словах гонец нес извинения за задержку от Главкома, а на деле — точно такой же орден Светлейшего князя Потемкина-Таврического 1 ст., военному экономисту и предназначавшийся, но выкраденный в прошлом месяце диверсантом неизвестного происхождения и приятной наружности.



Всеобщую мирную идиллию, которая установилась в городе, лишь только проблемы хотькиевлян с хлебом и зрелищами были решены, омрачала только безжалостная сцена пыток: семеро красноармейцев, заперев в Косом капонире роту пленных греков, заставляли тех называть Македонию Македонией.

Губернатор Хотькиева товарищ Именной лично вел в городских школах уроки истории, русского языка и изящной словесности. Вольнодумствующую молодёжь выносили прямо с занятий и отправляли в масонский госпиталь. Через неделю бывший Киев стал 100%-но грамотным городом.

Откровенно начав скучать, расквартированная в городе гвардия для виду занялась брожениями и политической ажитацией. Разбившись на несколько партий, разделившихся в мнении о том, как правильно чествовать Верховного Главнокомандующего (по-сербски, по-предательски или по случаю тезоименитства), революционно настроенные матросы в конце концов случайно разбили его бюст, лагерь на Крещатике и нос пробегавшего мимо водопроводчика Игорьккка. Договорились о том, что в имевшей место политической борьбе победили коммунисты, чтобы не дай Бог никто не обиделся.



Главкому было всё равно. На заре, приняв парад победы на Крещатике, он зевнул, сладко потянулся и, прибыв спустя три часа в Москву, встал в очередь в Мавзолей, устроившись прямо позади интеллигентного выходца из Лимпопо, с величавым и грустным видом стоящего у закрытой двери.