а, газет все равно нет
Sasha Nikitchenko
так хоть минутку паузы. не ругайтесь.
Как бронзовой золой жаровень,
Жуками сыплет сонный сад.
Со мной, с моей свечою вровень
Миры расцветшие висят.
И, как в неслыханную веру,
Я в эту ночь перехожу,
Где тополь обветшало-серый
Завесил лунную межу,
Где пруд, как явленная тайна,
Где шепчет яблони прибой,
Где сад висит постройкой свайной
И держит небо пред собой.
1912
Comments
Белое небо
крутится надо мною.
Земля серая
тарахтит у меня под ногами.
Слева деревья. Справа
озеро очередное
с каменными берегами,
с деревянными берегами.
Я вытаскиваю, выдергиваю
ноги из болота,
и солнышко освещает меня
маленькими лучами.1
Полевой сезон
пятьдесят восьмого года.
Я к Белому морю
медленно пробираюсь.
Реки текут на север.
Ребята бредут - по пояс - по рекам.
Белая ночь над нами
легонько брезжит.
Я ищу. Я делаю из себя
человека.
И вот мы находим,
выходим на побережье.
Голубоватый ветер
до нас уже долетает.
Земля переходит в воду
с коротким плеском.
Я поднимаю руки
и голову поднимаю,
и море ко мне приходит
цветом своим белесым.
Кого мы помним,
кого мы сейчас забываем,
чего мы сто'им,
чего мы еще не сто'им;
вот мы стоим у моря,
и облака проплывают,
и наши следы
затягиваются водою.
да ну, Бродский.
Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Все лишь бредни, шерри-бренди,
Ангел мой.
Там где эллину сияла
Красота,
Мне из черных дыр зияла
Срамота.
Греки сбондили Елену
По волнам,
Ну а мне - соленой пеной
По губам.
По губам меня помажет
Пустота,
Строгий кукиш мне покажет
Нищета.
Ой-ли, так-ли, дуй-ли, вей-ли,
Все равно.
Ангел Мэри, пей коктейли,
Дуй вино!
Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Все лишь бредни, шерри-бренди,
Ангел мой.
Девочка тонкие ножки в море мочила,
Девочка тихо, тихонько что-то у моря просила...
Первую тайну вверяла простору свободной стихии.
Мягко волны катились, ласкаясь, живые.
Море звенело, играло, струилось, бурлило и пело.
Морю до девочки не было дела.
Но, улыбаяся, голые ножки ее целовало
И обещало, целуя, все обещало
Вертинский
В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Когда поет и плачет океан
И гонит в ослепительной лазури
Птиц дальний караван...
В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Когда у Вас на сердце тишина,
Вы, брови темно-синие нахмурив,
Тоскуете одна.
:3
Как [eq ваш Бродский
Зэк-тунеядец унылый
Шнобель не дал бы
5-7-5
Трудяга Басё презирает таких
Плох математик,
Если поэтом не стал.
Плачут бонсаи.
"Плачут бонсаи
Ну это пушка ваще"
Бред не заметен.
Бред не заметен,
Но попадает в размер.
Оллгер не пряник.
Размеренный бред
Фуйней остается, жи есть
Лузер ты, лузер...
Оллгер не пряник?
Утешай себя этим,
Смешные фанаты
Просто жаль тебя.
Скоро и в зеркале ты.
Фаната узришь.
Надо быть проще
И видеть в словах моих
Сакуры ветки.
Ты же повсюду
Видишь фанатов смешных.
Тени былого...
Прет в перепалку
Типа бабы на кухне
Пойду я отсель
Достойная самокритика.
Пожалуй не врали люди, что Оллгер - это голова.
Медаль этому товарищу, замеченному Олгером
Бродский хуёдский
Вот правильные стихи:
Вашу мысль,
мечтающую на размягченном мозгу,
как выжиревший лакей на засаленной кушетке,
буду дразнить об окровавленный сердца лоскут:
досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.
У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
Мир огромив мощью голоса,
иду - красивый,
двадцатидвухлетний.
Нежные!
Вы любовь на скрипки ложите.
Любовь на литавры ложит грубый.
А себя, как я, вывернуть не можете,
чтобы были одни сплошные губы!
Приходите учиться -
из гостиной батистовая,
чинная чиновница ангельской лиги.
И которая губы спокойно перелистывает,
как кухарка страницы поваренной книги.
Хотите -
буду от мяса бешеный
- и, как небо, меняя тона -
хотите -
буду безукоризненно нежный,
не мужчина, а - облако в штанах!
Не верю, что есть цветочная Ницца!
Мною опять славословятся
мужчины, залежанные, как больница,
и женщины, истрепанные, как пословица.