Join the new world

Зов Нарвии

Придя в себя, Владимир в спешке посмотрел на часы: Полчетвертого утра…
- Кто же может так настойчиво ломиться в дверь в такую рань? - подумал он.

Стук продолжал усиливаться, становясь все настойчивее… В соседней комнате раздался плачь малолетней сестренки…

- Наверное отец опять набрался после ночного дежурства, пойду открою, не хватало что бы он разбудил ещё и мать. – сделав такой поспешный вывод, Вольдемар вышел в прихожею. Сполусна он забыл, что сегодня уже воскресенье, а дежурство отца закончилось в пятницу.

После того как Защелка провернулась по часовой стрелке, и дверь распахнулась. Архаичный ужас, подобно нахлынувшему цунами, объял Вольдемара, с головы до пят.

На лестничной площадке стояло нечто отдаленно напоминающее человека. Лицо незнакомца, перекошенное злобой, и при этом изрядно изрезанное и испачканное копотью, напоминало Сталинград в январе 43-го. Его перекаченное тело, укутывал разодранный мундир с эмблемой танковых войск Литовской Республики. А в руке, изрытой напряженными венами, незнакомец крепко сжимал окровавленную монтировку.

Собравшись с силами, студент с трудом выдавливал из себя слова:

- Чем м-могу быть поле….



К сожалению некто по имени Владимир не успел закончить свою фразу. Истошный визг отражаемый от стен витебской хрущевки, уносил его образ, оказавшийся сомнамбулической иллюзией в небытие. Луна исходившая багровым безумием продолжала смеяться.

Между тем, на смешенной с кровью и влагой земле, грозно глядя в глаза друг другу - стояли два Война. В их зрачках, отражающих пламя, - горела злоба. Но тем не менее их ненависть не могла превысить, другое, более благородное чувство, которое они так же испытывали друг к другу. Уважение двух хищников не привыкших проигрывать.

Мысли их были очищены от всего лишнего. Они никогда не думали о долге перед родиной. Если кто –то кому то и должен, то это политики. Поскольку только политики ввязывают родину в долги. Они не думали так же о женщинах, ожидающих их у домашнего очага. Мысли о женщинах, отвлекают мужчин в такие минуты… Лишь одно занимало их голову… Лишь одно было тем, что их в действительности волновало.

Победа. Ибо только для победы и живет солдат. Только для неё он сражается. И только в ней находит глубинный смысл своего предназначения.

Изувеченная плоть подчиняется Воле исходящей от Духа. Двуликий Алесь делает первый шаг на встречу со своею судьбой.

Однако, более рослый и здоровый прибалт, не испытывает к своему врагу ни грамма сострадания. Первый удар приходиться в челюсть. Одним ударом литовец выбивает нашему герою первый ряд зубов, вплоть до клыков.

Следующий раунд, и войны сцепляются друг с другом, кружа в смертельном танце. Никакого оружия только кулаки и мускулы. Наконец, более свежему литовцу удаётся мертвой хваткой обхватить поясницу Алеся, сцепив руки своего врага в капкане из жил.

Приподняв свою жертву над землею, он смеётся ей в лицо, будучи уверенным что победил.

Луна так же продолжает смеяться. Даже дождевые тучи, плотно затмившие звезды, обходят её стороной, пугаясь её жуткого вида. Тяжелые капли дождя, падая на землю, с грохотом раздаются в ушах Алеся. Каждый шорох и проблеск молнии, ранее не восприимчивый его чувствами, теперь обретает отчетливый тон и палитру.

- Вось і канец! Вораг апынуўся больш моцным за мяне ... – решается признаться он себе, когда его сердце задает бешеный ритм сицилийской тарантеллы. А из ноздрей валит пар, обретающий эфирную форму скалящихся эльфов…

Однако доносящийся откуда-то из дали пронзительный волчий вой, приводит в чувство нашего героя. Где-то там в стране голубых пихт, и мефистофелевских грызунов, голос мифической Нарвии взывает к сердцам её войнов.

- Кровь это Жизнь! - Раздаётся в его воспалённом мозгу.



Казалось закатившиеся глаза Алеся уже никогда не откроются, а западающий затылок так и останется безвольно болтаться на руках у врага. Но видимое отступление, было лишь концентрацией сил для решающего броска зверя. Ибо жертва рано уверовала, что она – хищник.

Клыки Алеся дьявольским полумесяцем впиваются в горло литовца. Полусладкое балтийское вино урожая то ли 88-го, то ли 91 –го, ручьем течет в его горло. Лишь соленый привкус потной вражьей шеи, слегка портит наслаждение от прохладного напитка, наполняющего нашего Героя жизнью и каким-то непередоваймым чувством . Тем чувством, которое нельзя описать, а только ощутить.

Жилистый капкан из рук, ослабляет свою хватку. Оба: и хищник, и жертва падают на влажною землю. А потом… Все исчезает…

То, что казалось должно было закончиться – только начиналось.