Join the new world

Петр Семенов очень любил покушать. Когда он истощил все запасы еды, от которых ломилась его нора, он всерьез задумался над продовольственной проблемой. И тут его осенило: Скип! Скип жил в уютной усадьбе Красноармейской с многочисленными родственниками и знакомыми, которых он умудрялся прокормить, несмотря на их количество (См. Приложение А в конце книги) [Примечание редактора: к сожалению, приложения не сохранились, и из родственников и знакомых Скипа до нас дошло лишь одно имя: Сашка Букашка]. Не теряя времени, Петр устроил грандиозный аукцион и спустил все свое имущество, кроме некоторых мелочей, которые решил оставить своему бедному родственнику Фериту. Ферит рано лишился родителей, и его многочисленные опекуны на все лады обижали убогого сиротку, поэтому даже в свой день рожденья он пребывал в обычном меланхолическом настроении, не ожидая от жизни ничего хорошего. Оглядев оставшуюся совершенно пустой после аукциона нору дядюшки Семенова, он помрачнел еще больше. "Душераздирающее зрелище,- вздохнул он. - Никому нет дела. Всем наплевать. Душераздирающее зрелище, вот как это называется". Но тут он обернулся и заметил Петра, который оживленно рылся в упакованных баулах с едой.



- Доброе утро... - начал было Петр Семенов и осекся. Своим последним "добрым утром" он заработал себе Приключение, из-за которого он неединожды опаздывал пообедать, поэтому с тех пор старался обходиться кратким "Привет!", а от большинства родственников и знакомых (особенно Хотько) вообще сигал в кусты и отсиживался там, пока живот не начинало сводить от желания подкрепиться.

- Доброе утро, дядюшка Семенов, - уныло ответил Ферит.- Если это утро доброе. В чем я лично сомневаюсь.

- Почему? Что случилось?

- Ничего, дядюшка, ничего особенного. Все же не могут. А некоторым и не приходится. Тут ничего не попишешь. Не все могут веселиться и писать в Белом Чатике...

- В каком еще чатике? - переспросил Петр.

- В особо секретном. Хитропланы там и всё такое.

Семенов присел на ближайший тюк и попытался что-нибудь понять. Получалось что-то вроде загадки, а Петр питал двойственные чувства к той части своей бурной биографии, которая была связана с загадками. На всякий случай он забормотал: "What have I got in my pocketses? Мы знаем, да, моя прелесть, знаем, что здесь что-то не так..." И он уже приготовился удивить племянничка какой-нибудь заковыристой загадкой из своего обширного запаса "на крайний случай", но тяжелый вздох прервал его раздумья.



- Эй, Ферит, ты что такой грустный? - спросил он.

- Отчего же мне быть грустным? - замогильным голосом ответил Ферит. - Я веселюсь. Сегодня же мой день рождения. Самый лучший день в году.

Надо сказать, что дни рождения у Петра и Ферита приходились на один и тот же день, и поэтому Семенов в угаре часто забывал про бедного племянничка. Однако тому доставались крохи с барского стола, поэтому он не мог чувствовать себя обиженным. Семенов был доброй душой и постарался загладить вину перед несправедливо обойденным родичем. Он быстро окинул взглядом нору и остановился на пустом складе.

- Смотри, Ферит, это Очень Полезный Склад. Это мой подарок тебе на день рождения.

- Тут когда-то держали голд... - грустно заметил Ферит.

- В нем можно что хочешь держать, - серьезно заметил Петр. Особенно когда ты станешь моим наследником и будешь жить здесь, под гордым именем МинДем, ты вообще сможешь делать с ним все, что пожелаешь.

- А когда это будет? - без особого энтузиазма вопросил Ферит. Этот риторический вопрос мучил его уже несколько десятков лет.

- Да вот, вещи вывезу, и можешь вступать во владение, - ответил широким жестом Семенов.

Склад, без мебели и без запасов еды, зато под гордым именем МинДем, был ему не нужен, поэтому он и собирался отдать его племяннику.

Фродо уже собрался было осмотреть нежданно-негаданно свалившееся на него наследство, однако в комнату быстрыми шагами вошел Хотько.



Хотько всегда ошивался поблизости, когда в жизни Семенова происходило что-нибудь мало-мальски интересное. Вот и теперь он, как обычно, незаметно прокрался через еРоссию и уже совсем собрался было позвонить в знаменитую круглую зеленую дверь, когда посмотрел на табличку с именем "МинДем", потом на колокольчик и шнурок, который от него шел, и чем больше он смотрел на шнурок от колокольчика, тем больше чувствовал, что он где-то видел что-то очень похожее... Где-то в другом месте, когда-то раньше...

- Где ты взял вот это? - спросил он, как всегда, без предисловия.

- Красивый шнурок, правда? - спросил Петр. - Я как-то заблудился в пещере, помнишь, с тукликерами, а он там висел, зацепившись за скалу, и я сперва подумал, что там кто-нибудь живет, и позвонил, и ничего не случилось, а потом я позвонил очень громко, и он оторвался, а так как он, по-моему, был никому не нужен, то я взял его домой и...

- А говорила ли тебе когда-нибудь твоя матушка, что чужие вещи нельзя брать без спросу? - прервал его Хотько.

- Ну, ты прямо как этот, как его, Оллгер! Он тоже полдня цеплялся ко мне с каким-то "деньрожденным подарочком", пока я не сбежал, - поделился воспоминанием Семенов. Слова "деньрожденный подарочек" что-то ему напомнили, он повернулся к всеми забытому Фериту и вручил ему шнурок. - На, держи, родственничек. Теперь это твой деньрожденный подарочек. Только когда шнурок попал ему в руки, Ферит заметил, что на него надето маленькое золотое колечко.

- Удобная вещь, - заметил Семенов. Отваживает родственников. Зато иногда как начнет трезвонить - откроешь дверь, а там и нет никого.

- Петр, - прервал его Хотько торжественно. Оно кому-то очень нужно.

- Кому?

- Страшному Врагу из Мордовии. Он... очень любил его.

- Любил его?

- Был привязан к нему, - грустно сказал Хотько и рассказал известный стишок о кольцах.



Надо сказать, что изначально стишка о кольцах не было, так как Кристофер Ганзалес считал, что Кольцо, если оно The One, то и должно существовать в единственном числе, однако его папе не давала покоя мысль о том, что илита будет обделена кольцами, и он придумал еще три. После долгих и упорных торгов папа и сын сошлись на том, что три илитных кольца, что хоть и меньше, чем семь или девять, зато все останутся у илитариев, а многочисленные остальные кольца будут оттяпаны у владельцев.



Так Фериту попало в руки Кольцо Всевластья. Однажды, тренируясь для похода к Сами Знаете Куда, он уронил Кольцо в камин и с изумлением заметил, как на его гладкой поверхности проступают странные письмена.

- Я не могу прочесть эти огненные буквы, - пожаловался он Хотько, который, как всегда, случился рядом.

- Зато я могу, - гордо ответил Хотько. Он долго водил пальцем по кольцу и наконец произнес: "Про зря вля бля сдине мраш деня про зря бля бля вля".

- Что это?- с ужасом спросил Ферит. Он никогда не слышал, чтобы старый маг так матерился.

- Это страшный мордовский язык. В переводе это значит...мнэ-э... "Поздравляю с днем рождения. Желаю всего хорошего. Твоя бабушка."

- А что мне теперь делать? - поинтересовался Ферит.

- Как что? Разве твоя матушка не говорила тебе... Тут Хотько вспомнил, что Феритова матушка не могла ему ничего говорить по причине своего безвременного утопления, и он даже устыдился своей некорректности. - Так вот, если бы у тебя была матушка, она научила бы тебя, что чужие вещи надо отдавать назад. Но поскольку она тебя этому не научила, то это даже к лучшему. Эту Вещь отдавать назад нельзя. А что с ней нужно сделать, я тебе уже говорил.



Так Ферит окончательно и бесповоротно влип в Приключение.
Powered by eEditor.