Join the new world

Как давно я мечтал об отпуске! Многочисленные шабашки совсем выбили меня из колеи. Хватит! Пора подумать и о душевном равновесии. Я взял бессрочный отпуск и рванул на юга. Стабильность это хорошо, но нестабильность это интересно. Нужен вброс адреналина, иначе можно сгореть на работе или сдохнуть со скуки. Только борьба за собственное выживание поможет мне выжить. Хорошая жизнь потихоньку убивает. Парадокс? Скорее аксиома.
Не сказав ни слова родным и близким, я взял билет на самолет до Асунсьона. Международный аэропорт Сильвио Петиросси оказался не таким, каким его представляет реклама воздушных врат Парагвая. Несколько деревянных построек и длинная ВПП, которую еще инки строили для своих друзей с Альфы Центавра. Я вышел из самолета. Встречай меня, Парагвайщина, родина первых Страшил!
Ко мне подошел полуголый индеец.
- Русо?
- Русо, русо, -отвечаю.
- Ашунцьон ннада? - показывает пальцем куда-до вдаль.
- Надо, - отвечаю.
- Таньга надо.
- Вы хочете танки? Их есть у меня, - выписываю чек на 30ку7. Валюта, конвертируемая во всем мире. Абориген видно обрадовался.
- Ком мит! - зовет за собой.
За краем взлетно-посадочной полосы был берег широкой реки. На прибрежном песке лежала лодка.
- Дизес Боот ист зер гут, - стал расхваливать свою пирогу местный. - Эс гибт филе…
- Весла где, полиглот?
Индеец подозрительно посмотрел на меня и попробовал на вкус краешек чека.
- Жратвы тебе еще? На, держи, - из чека на танки я свернул кулек и насыпал сухарей. Местный куда-то метнулся и через пару секунд у меня были весла.
- Туда греби… Ашунцьон… Туда…
Проплыв пару километров по течению, я причалил к берегу возле небольшой деревушки. Из деревни ко мне стали сбегаться люди.
- Буэнос диас, синьорес! - кричу. - Сой эль русо. Пожить у вас тут можно?
Вокруг меня собралось десятка три представителей неизвестной мне индейской народности, населяющих центральное Гран-Чако. Смотрят и молчат. Без переводчика не разобраться. Вижу персону, смахивающую на вождя, обращаюсь к нему.
- Уважаемый, к вам могу обратиться?
Рядом с вождем находился дряхлый старичок, который что-то шептал на ухо главному.
- Обратился уже. Чо надо? - спросил вождь.
- Пожить среди вас хочу.
- Жить хочет, - перевел толмач вождю.
- Пощады просишь? - вождь засмеялся. С ним засмеялись и все остальные.
- Можно здесь у вас дом построить?
- Говорит что бомж.
- Нам тут бомжи не нужны.
- Где-то здесь жили первые Страшилы. Я ищу их следы.
- Он принял тебя за огородное пугало и спрашивает твой размер обуви.
Вождь был явно озадачен. То ли ему не понравился перевод, то ли он вспоминал как на гуарани будет “сорок шестой”. Наконец, после долгой паузы он изрек:
- Нам надо подумать. Тебе в лодку, жди там.


На другой день, когда куранты московского Кремля пробили уже полночь, в деревне обозначилась жизнь. На улице появились первые работяги. Кто-то пошел печь маисовые лепешки, несколько человек с мешками ушли в сторону холмов. Появился вождь. Никто не хотел обращать на меня внимания. Я направился к вождю.
- Уважаемый! По мне что-нибудь решили?
- А ты кто? - спросил через толмача вождь.
- Русский я. Хочу поселиться в ваших краях.
- Хочет здесь поселиться.
- Зачем тебе это?
- Не живется мне в России. Не хочу больше никакой политикой заниматься. Хочу спокойно пожить в тихом мирном уголке.
- Говорит, что в России он не жилец. Помереть у нас хочет.
- Помереть, это можно. Только вот труп твой закапывать никто не будет.
- Что они несут! - бестолковость толмача стала меня напрягать.
Аборигены обернулись. Со стороны холмов шли четверо с кожаными мешками.
- Они несут каменную руду. Из нее мы строим реактивные системы залпового огня для войны с соседями.
- А зачем вам воевать с соседями?
- Ты что, тупой? Когда руды становится мало, мы отбираем ее у соседей, чтобы можно было строить новые реактивные системы залпового огня.
- Вождь! - крестьяне высыпали из мешков пару ведер щебня. - Это все, что мы смогли украсть. Руды больше нет.
Вождь нахмурил брови. Затем резко распростер руки и закричал:
- Мы идем воевать!
Мне не терпелось увидеть местную РСЗО в действии. Несколько индейцев побежали к бараку на окраине деревни. Из барака они внесли несколько корзин со щебнем.
- В бой! За Родину! - закричали остальные и стали расхватывать камни из корзин, кто сколько утащит. Организованной толпой аборигены рванули в сторону холмов. Я едва поспевал за ними.Забравшись на вершину одного из холмов, я стал наблюдать за ходом сражения. Ловко орудуя пращами, индейцы метали камни в сторону соседней деревни. Кучность и интенсивность местной РСЗО на несколько порядков уступала отечественному “Граду”. Вскоре на флагштоке центрального вигвама боливийский флаг был заменен на парагвайский. Довольные бойцы возвращались с рейда, доверху набив корзины награбленным щебнем. Война победоносно закончилась.
Вечером я опять подошел к вождю:
- Командир! Что там насчет меня решили?
- Завтра. Все завтра. Тебе в лодку…


Утро следующего дня выдалось шумным. Собравшиеся возле дома вождя аборигены о чем-то галдели. Вождь вышел из дома и пошел прочь. В дом вошел один из воинов. Выборы состоялись, все стали расходиться.
- Вождь! - позвал я.
- Тебе чего? - спросил новоиспеченный вождь.
- С тобой теперь вопрос о подселении решать?
- Ну.
- Прошу решить вопрос по возможности в краткий срок.
- А ты кто?
- Да русский я. Хочу рядом с вами поселиться.
- Русский говоришь? А ты Рокоссовского знаешь?
- Лично не знаком.
- Ну вот. Какой же ты русский?
- Да я других знаю!
- Другие меня не интересуют.
За холмами послышались гул двигателей и лязганье гусениц. Пару раз что-то ухнуло.
- Это еще что такое? - спрашиваю.
- Аргентинцы. Штурмую деревню, которую мы вчера захватили.
- Вы ее оборонять не будете?
- Зачем она нам нужна…
- А аргентинцы на вас не наедут?
- Мы им тоже не нужны.
- Так что насчет подселения?
- Не сегодня. Подумать надо.
- Долго?
- Завтра. Все завтра.
Каждый день сулил новые надежды. Подходил к концу месяц моего пребывания в Гран-Чако.